Джон Уэйн Шлаттер                                       

Завещание о любви, добре и счастье…

Завещание - любите близких. Консультация семейного психолога в МосквеБлагодаря моей матери и ее мудрости я совсем не боюсь смерти. Мама была моим лучшим другом и главным учителем. Каждый раз, когда нам нужно было на какое-то время расстаться — разойтись ли по комнатам перед сном или куда-нибудь срочно уехать, она обычно говорила мне: «Увидимся утром». И всегда держала свое слово.

Мой дед был священником, и в его времена, на закате прошлого века, существовал негласный закон: если умирал один из прихожан, гроб с его телом должен был стоять в гостиной дома священника. Легко представить, какой это был ужас для моей мамы, в те дни — восьмилетней девочки.

Однажды мой дед взял маму на руки, принес ее в гостиную и попросил прикоснуться рукой к стене. «Что ты чувствуешь, Бобби?» — спросил он. «Стена твердая и холодная», — ответила мама.

Тогда дед поднес ее к гробу: «А теперь, Бобби, я попрошу тебя сделать что-то очень трудное — такое, о чем никогда не просил тебя раньше. Но если ты сделаешь это, то уже никогда больше не будешь бояться смерти. Я хочу, чтобы ты прикоснулась рукой к лицу покойного мистера Смита».

И мама, которая любила своего отца и безгранично доверяла ему, выполнила его просьбу. «Ну и как? Что ты почувствовала?» — спросил ее дедушка.

«Оно такое же твердое и холодное, как стена, папочка», — ответила моя мама.

«Правильно, детка, — сказал дедушка. — То, к чему ты прикасалась, всего лишь старый дом. Мистер Смит покинул его и переехал на новое место жительства. Нет никакого смысла бояться старого дома, Бобби».

Этот урок моя мама запомнила на всю оставшуюся жизнь. За восемь часов до своей смерти она сделала весьма необычное заявление. Когда мы с отцом стояли у ее кровати в больнице, едва сдерживая слезы, она произнесла:

— Не приносите цветов на мою могилу, потому что меня там не будет. Как только я избавлюсь от своего тела, я полечу в Европу. Ведь твой отец так и не свозил меня туда.

Мы втроем дружно рассмеялись, и в тот вечер ни я, ни отец больше не пролили ни слезинки.

Когда мы расцеловали ее на прощанье и пожелали спокойной ночи, мама улыбнулась и сказала мне, как раньше: «Увидимся утром».

Но в 6:15 утра мне позвонил ее врач и сообщил, что моей матери не стало. «Значит, она уже отправилась в Европу», — промелькнуло у меня в голове.

Два дня спустя мы с отцом разбирали мамины вещи и наткнулись на пухлую папку с ее записями. Когда я открыл ее, оттуда, мягко спланировав на пол, выскользнул листок бумаги.

На нем была поэма в прозе. Не знаю, написала ли ее моя мать или она принадлежала перу другого человека, а мама просто записала ее и бережно хранила. Единственное, что я знаю в точности, — из папки должен был выпасть именно этот листок бумаги. На нем было очень важное послание, которое стоило прочесть.

Завещание

Когда я умру, отдайте детям все, что останется после меня.

Если вам нужно поплакать, то плачьте вместе с вашими братьями, идущими рядом с вами.

Обнимите близкого вам человека, и пусть он получит ту любовь и нежность, что предназначалась мне. Я хочу, чтобы после меня вам осталось нечто большее, чем слова и звуки.

Ищите меня в людях, которых я знала и любила. И если вы не можете обойтись без меня, я буду жить в вашем уме, сердце и ваших добрых деяниях.

Нет лучшего способа выразить любовь ко мне, чем нежно взять за руку близкого человека и с легким сердцем отпустить от себя своих детей, потому что они нуждаются в свободе.

Люди смертны, а любовь — вечна. Если после меня в этом мире останется только любовь, что ж… отдайте ее другим без остатка!

Мы с отцом переглянулись и улыбнулись друг другу. Мы почувствовали присутствие мамы, и для нас снова настало утро.

 

 

Добавить комментарий

4 × 3 =